Неточные совпадения
Николай Петрович продолжал ходить и не мог решиться войти
в дом,
в это мирное и уютное гнездо, которое так приветно глядело на него всеми своими освещенными окнами; он не
в силах был расстаться с
темнотой, с садом, с ощущением свежего воздуха на
лице и с этою грустию, с этою тревогой…
«Бред какой», — подумал Самгин, видя
лицо Захария, как маленькое, бесформенное и мутное пятно
в темноте, и представляя, что
лицо это должно быть искажено страхом. Именно — страхом, — Самгин чувствовал, что иначе не может быть. А
в темноте шевелились, падали бредовые слова...
Посидев скучный час
в темноте, он пошел к себе, зажег лампу, взглянул
в зеркало, оно показало ему
лицо, почти незнакомое — обиженное, измятое миной недоумения.
Тогда Самгин, пятясь, не сводя глаз с нее, с ее топающих ног, вышел за дверь, притворил ее, прижался к ней спиною и долго стоял
в темноте, закрыв глаза, но четко и ярко видя мощное тело женщины, напряженные, точно раненые, груди, широкие, розоватые бедра, а рядом с нею — себя с растрепанной прической, с открытым ртом на сером потном
лице.
— Не стоит, — тихо сказал Тагильский. —
Темнота отлично сближает людей…
в некоторых случаях. Правом допрашивать вас я — не облечен. Пришел к вам не как
лицо прокурорского надзора, а как интеллигент к таковому же, пришел на предмет консультации по некоему весьма темному делу. Вы можете поверить
в это?
В магазинах вспыхивали огни, а на улице сгущался мутный холод, сеялась какая-то сероватая пыль, пронзая кожу
лица. Неприятно было видеть людей, которые шли встречу друг другу так, как будто ничего печального не случилось; неприятны голоса женщин и топот лошадиных копыт по торцам, — странный звук, точно десятки молотков забивали гвозди
в небо и
в землю, заключая и город и душу
в холодную, скучную
темноту.
Круг все чаще разрывался, люди падали, тащились по полу, увлекаемые вращением серой массы, отрывались, отползали
в сторону,
в сумрак; круг сокращался, — некоторые, черпая горстями взволнованную воду
в чане, брызгали ею
в лицо друг другу и, сбитые с ног, падали. Упала и эта маленькая неестественно легкая старушка, — кто-то поднял ее на руки, вынес из круга и погрузил
в темноту, точно
в воду.
Кутузов, задернув драпировку, снова явился
в зеркале, большой, белый, с
лицом очень строгим и печальным. Провел обеими руками по остриженной голове и, погасив свет, исчез
в темноте более густой, чем наполнявшая комнату Самгина. Клим, ступая на пальцы ног, встал и тоже подошел к незавешенному окну. Горит фонарь, как всегда, и, как всегда, — отблеск огня на грязной, сырой стене.
— Понимаешь, какая штука, — вполголоса торопливо говорил Дронов, его скуластое
лицо морщилось, глаза, как и прежде, беспокойно бегали, заглядывая
в окно,
в темноту, разрываемую искрами и огнями,
в лицо Самгина,
в стакан.
Марина была не то что хороша собой, а было
в ней что-то втягивающее, раздражающее, нельзя назвать, что именно, что привлекало к ней многочисленных поклонников: не то скользящий быстро по предметам, ни на чем не останавливающийся взгляд этих изжелта-серых лукавых и бесстыжих глаз, не то какая-то нервная дрожь плеч и бедр и подвижность, игра во всей фигуре,
в щеках и
в губах,
в руках; легкий, будто летучий, шаг, широкая ли, внезапно все
лицо и ряд белых зубов освещавшая улыбка, как будто к нему вдруг поднесут
в темноте фонарь, так же внезапно пропадающая и уступающая место слезам, даже когда нужно, воплям — бог знает что!
Я бросился на мою кровать,
лицом в подушку,
в темноте, и думал-думал.
Я выбежал сломя голову тоже через кухню и через двор, но его уже нигде не было. Вдали по тротуару чернелись
в темноте прохожие; я пустился догонять их и, нагоняя, засматривал каждому
в лицо, пробегая мимо. Так добежал я до перекрестка.
Теперь он видел близко ее
лицо, блестящие глаза, и здесь,
в темноте, она казалась моложе, чем
в комнате, и даже как будто вернулось к ней ее прежнее детское выражение.
И он опять крепко схватил Алешу обеими руками за плечи.
Лицо его стало вдруг совсем бледно, так что почти
в темноте это было страшно заметно. Губы перекосились, взгляд впился
в Алешу.
Дайте, укажите нам хоть один факт
в пользу подсудимого, и мы обрадуемся, — но факт осязательный, реальный, а не заключение по выражению
лица подсудимого родным его братом или указание на то, что он, бия себя
в грудь, непременно должен был на ладонку указывать, да еще
в темноте.
Время это именно совпадало с тем, когда Митя встретил
в темноте на галерейке разыскивавшего его хозяина, причем тут же заметил, что у Трифона Борисовича какая-то
в лице и
в речах вдруг перемена.
Я поспешил исполнить ее желание — и платок ей оставил. Она сперва отказывалась… на что, мол, мне такой подарок? Платок был очень простой, но чистый и белый. Потом она схватила его своими слабыми пальцами и уже не разжала их более. Привыкнув к
темноте,
в которой мы оба находились, я мог ясно различить ее черты, мог даже заметить тонкий румянец, проступивший сквозь бронзу ее
лица, мог открыть
в этом
лице — так по крайней мере мне казалось — следы его бывалой красоты.
Когда идешь по тайге днем, то обходишь колодник, кусты и заросли.
В темноте же всегда, как нарочно, залезешь
в самую чащу. Откуда-то берутся сучья, которые то и дело цепляются за одежду, ползучие растения срывают головной убор, протягиваются к
лицу и опутывают ноги.
Невидимые руки тянулись из
темноты и точно бархатом проводили по
лицу; кто-то черный, лохматый и мягкий раз обнял его
в коридоре за талию…
Анна Михайловна вынула из кошелька и
в темноте подала ему бумажку. Слепой быстро выхватил ее из протянутой к нему руки, и под тусклым лучом, к которому они уже успели подняться, она видела, как он приложил бумажку к щеке и стал водить по ней пальцем. Странно освещенное и бледное
лицо, так похожее на
лицо ее сына, исказилось вдруг выражением наивной и жадной радости.
В проходе вынырнуло вдруг из
темноты новое
лицо. Это был, очевидно, Роман.
Лицо его было широко, изрыто оспой и чрезвычайно добродушно. Закрытые веки скрывали впадины глаз, на губах играла добродушная улыбка. Пройдя мимо прижавшейся к стене девушки, он поднялся на площадку. Размахнувшаяся рука его товарища попала ему сбоку
в шею.
Ей вспоминалось
лицо ее страдающего мальчика и пренебрежительный взгляд хохла, и щеки пылали
в темноте от стыда, а рука только пробегала
в воздухе над клавиатурой с боязливою жадностью…
Скрип тихих шагов на песке аллеи заставил его поднять голову. Человек,
лицо которого трудно было различить
в темноте, подошел к скамейке и сел подле него. Князь быстро придвинулся к нему, почти вплоть, и различил бледное
лицо Рогожина.
Кадеты бежали, что есть мочи. Теперь
в темноте фигура скорчившегося на полу Ваньки-Встаньки с его синим
лицом представлялась им такой страшной, какими кажутся покойники
в ранней молодости, да если о них еще вспоминать ночью,
в темноте.
Теперь, поднявшись выше, он ясно видел ее глаза, которые стали огромными, черными и то суживались, то расширялись, и от этого причудливо менялось
в темноте все ее знакомо-незнакомое
лицо. Он жадными, пересохшими губами искал ее рта, но она уклонялась от него, тихо качала головой и повторяла медленным шепотом...
Ночь была полна глубокой тишиной, и
темнота ее казалась бархатной и теплой. Но тайная творческая жизнь чуялась
в бессонном воздухе,
в спокойствии невидимых деревьев,
в запахе земли. Ромашов шел, не видя дороги, и ему все представлялось, что вот-вот кто-то могучий, властный и ласковый дохнет ему
в лицо жарким дыханием. И бы-ла у него
в душе ревнивая грусть по его прежним, детским, таким ярким и невозвратимым вёснам, тихая беззлобная зависть к своему чистому, нежному прошлому…
— Сестрица моя, моя, — говорю, — Грунюшка! откликнись ты мне, отзовись мне; откликнися мне; покажися мне на минуточку! — И что же вы изволите думать: простонал я этак три раза, и стало мне жутко, и зачало все казаться, что ко мне кто-то бежит; и вот прибежал, вокруг меня веется,
в уши мне шепчет и через плеча
в лицо засматривает, и вдруг на меня из
темноты ночной как что-то шаркнет!.. И прямо на мне повисло и колотится…
Марья Николаевна обернула к нему свое
лицо.
В карете было темно, но глаза ее сверкнули
в самой этой
темноте.
И, если говорить по правде, уже не
в Машеньку ли влюбился, по-настоящему и мгновенно, несчастный юнкер
в тот вечер, когда она играла Шопена, а он стоял, прислонившись к пианино, и то видел, то не видел ее нежное
лицо, такое странное и такое изменчивое
в темноте.
Вскоре они приблизились к мельнице. Несмотря на ночное время, колесо шумело
в воде. На свист Перстня показался мельник.
Лица его нельзя было разглядеть за
темнотою, но, судя по голосу, он был старик.
А Полторацкий лег
в постель и, улыбаясь, закурил папироску и потушил свечу. Он
в темноте видел перед собою улыбающееся
лицо Марьи Васильевны.
Темнота и, должно быть, опухоли увеличили его тело до жутких размеров, руки казались огромными: стакан утонул
в них, поплыл, остановился на уровне Савкиной головы, прижавшись к тёмной массе, не похожей на человечье
лицо.
Бобров покачнулся, точно его толкнули
в грудь. Даже
в темноте было заметно, как его
лицо побледнело.
От зарева заводских огней
лицо Боброва приняло
в темноте зловещий медный оттенок,
в глазах блестели яркие красные блики, спутавшиеся волосы упали беспорядочно на лоб. И голос его звучал пронзительно и злобно.
Капитолина Марковна присоединяла свой поклон. Как дитя, обрадовался Литвинов; уже давно и ни от чего так весело не билось его сердце. И легко ему стало вдруг, и светло… Так точно, когда солнце встает и разгоняет
темноту ночи, легкий ветерок бежит вместе с солнечными лучами по
лицу воскреснувшей земли. Весь этот день Литвинов все посмеивался, даже когда обходил свое хозяйство и отдавал приказания. Он тотчас стал снаряжаться
в дорогу, а две недели спустя он уже ехал к Татьяне.
«
В темноте и гнилушка светит», — злостно думал он. Потом ему вспомнилось спокойное, серьезное
лицо Тараса и рядом с ним напряженно стремящаяся к нему фигура Любы. Это возбудило
в нем зависть и — грусть.
В темноте мне не видно было его
лицо, только слышен был из-за дребезжания вагона его внушительный и приятный голос.
И вдруг мне ясно, как
в освещенной рамке, представилось
лицо девушки, глядящее
в темноту с таким невольно захватывающим выражением… И рядом, с скрытой последовательностью грезы или сновидения, я увидел лучащийся взгляд Изборского… Я пожал плечами… Мне вспомнился Базаров [Базаров — герой романа И. С. Тургенева «Отцы и дети».].
На этот раз, по вздохам и возне Тита, я понял, что он сильно озабочен. Я не видел его
лица, и только его тощая, длинная фигура выделялась белесоватым пятном. Натянув сапоги, он вздохнул и с минуту сидел неподвижно. Потом опять вздохнул и закурил папиросу. Казалось, самый огонек, вспыхивавший
в темноте, когда Тит затягивался, выражал тревогу и растерянность.
Я с любопытством смотрел на
лицо девушки при этих рассказах. Оно оставалось так же спокойно… Когда Соколова выбежала
в переднюю к закипевшему самовару, Дося подошла к окну. Я вовремя отодвинулся
в тень. Между окном и девушкой стоял столик и лампа, и мне была видна каждая черточка ее
лица. Руками она бессознательно заплетала конец распустившейся косы и смотрела
в темноту. И во всем
лице, особенно
в глазах, было выражение, которое запало мне глубоко
в душу…
Легко идется по земле тому, кто полной мерой платит за содеянное. Вот уже и шоссе, по которому когда-то так легко шагал какой-то Саша Погодин, — чуть ли не с улыбкой попирает его незримые отроческие следы крепко шагающий Сашка Жегулев, и
в темной дали упоенно и радостно прозревает светящийся знак смерти. Идет
в темноту, легкий и быстрый:
лица его лучше не видеть и сердца его лучше не касаться, но тверда молодая поступь, и гордо держится на плечах полумертвая голова.
Однажды
в такую ночь Саша бесшумно спустился с кровати, стал на колени и долго молился, обратив
лицо свое
в темноте к изголовью постели, где привешен был матерью маленький образок Божьей Матери Утоли Моя Печали.
— Нет, не мистика! — уже серьезно и даже строго сказал Саша, и почувствовал
в темноте Колесников его нахмурившееся, вдруг похолодевшее
лицо. — Если это мистика, то как же объяснить, что
в детстве я был жесток? Этому трудно поверить, и этого не знает никто, даже мама, даже Лина, но я был жесток даже до зверства. Прятался, но не от стыда, а чтобы не помешали, и еще потому, что с глазу на глаз было приятнее, и уж никто не отнимет: он да я!
Прямой, высокий, вызолоченный иконостас был уставлен образами
в 5 рядов, а огромные паникадила, висящие среди церкви, бросали сквозь дым ладана таинственные лучи на блестящую резьбу и усыпанные жемчугом оклады; задняя часть храма была
в глубокой
темноте; одна лампада, как запоздалая звезда, не могла рассеять вокруг тяготеющие тени; у стены едва можно было различить бледное
лицо старого схимника,
лицо, которое вы приняли бы за восковое, если б голова порою не наклонялась и не шевелились губы; черная мантия и клобук увеличивали его бледность и руки, сложенные на груди крестом, подобились тем двум костям, которые обыкновенно рисуются под адамовой головой.
— Сальная свеча, горящая на столе, озаряла ее невинный открытый лоб и одну щеку, на которой, пристально вглядываясь, можно было бы различить мелкий золотой пушок; остальная часть
лица ее была покрыта густой тенью; и только когда она поднимала большие глаза свои, то иногда две искры света отделялись
в темноте; это
лицо было одно из тех, какие мы видим во сне редко, а наяву почти никогда.
Когда вышли во двор, влажная
темнота мягко, но тепло и сильно ударила
в лицо,
в глаза, захватила дыхание, вдруг очищающе и нежно пронизала все вздрогнувшее тело.
Зачем же точно неведомый голос нашептывает мне их на ухо, зачем, когда я просыпаюсь ночью, передо мною
в темноте проходят знакомые картины и образы, и зачем, когда является один бледный образ,
лицо мое пылает, и руки сжимаются, и ужас и ярость захватывают дыхание, как
в тот день, когда я стоял
лицом к
лицу с своим смертельным врагом?
Лицо было сильно нарумянено и набелено, а тонко обведенные тушью глаза казались громадными и горели
в темноте, как у сильного зверя кошачьей породы.
Холодом обдало меня от этих слов. Я ушам своим едва поверила.
В первую минуту мне показалось, что Семен Матвеич хотел купить мое отречение от Мишеля, дать мне «отступного»… Но эти слова! Мои глаза начинали привыкать к
темноте, и я могла различить
лицо Семена Матвеича. Оно улыбалось, это старое
лицо, а сам он все расхаживал маленькими шагами, семенил предо мною…
Я приоткрыл дверь
в столовую.
Лицо сиделки глянуло на меня из
темноты, и я разглядел сразу, что оно бледно, что глаза расширены, взбудоражены.